Почему вера в «безальтернативную победу» СССР в 1941 году едва не привела к катастрофе под Москвой? Как конституция Брежнева предрекла крах СССР после провозглашения «неуязвимости социализма»? Ядерный паритет: щит цивилизации или мина замедленного действия под моральные ценности?
С детства я часто слышу утверждения о неизбежности событий и процессов.
Говорили, что в Великой Отечественной войне мы победили безальтернативно, что революция была неизбежной, что победа коммунизма — тоже. Сейчас нам снова говорят о безальтернативности нашей победы над всеми врагами.Уверенность в себе — это хорошо, но самоуверенность, особенно в историческом контексте, может быть опасной. Социализм в СССР рухнул через 14 лет после того, как брежневская конституция утверждала его неуязвимость.
Перед Великой Отечественной войной мы верили, что разобьём врага «малой кровью, могучим ударом». Но реальность оказалась иной. Осенью 1941 года многие министерства и ведомства были эвакуированы из Москвы, стратегические объекты готовились к взрыву. Оставление столицы не исключалось. Москва была и остаётся не только политическим и промышленным центром, но и важным логистическим узлом, соединяющим север и юг, запад и восток. Потеря Москвы могла бы привести к разделению РККА на три группировки и высвободить для действий на других фронтах около двух-трёх десятков немецких дивизий.
Возможно, мы и победили бы, но приказ № 227 от 28 июля 1942 года был издан в условиях, когда ситуация на фронте была менее критической, чем осенью 1941 года. В приказе говорилось, что дальнейшее отступление может привести к катастрофе, так как ресурсы страны были напряжены до предела. Поэтому был издан приказ «Ни шагу назад!».
Ни в 1941, ни в 1942 году ни бойцы на фронте, ни командование не считали нашу победу безальтернативной, хотя и верили в неё.
Важно понимать: вера в победу укрепляет уверенность, но не отменяет необходимости бороться за неё в тяжёлых боях. Утверждение о безальтернативности победы обесценивает подвиг предков, ведь безальтернативность предполагает, что победить мы должны были без самопожертвований миллионов. Их гибель и подвиги важны, потому что альтернатива была. Мы часто говорим, что без подвига предков нашего народа просто не было бы. Люди сражались и умирали за наше существование. Стали бы они так же самоотверженно сражаться, если бы считали победу безальтернативной? Зачем умирать сегодня, если победа всё равно будет?
Уверенность в безальтернативности исторического процесса может расслаблять, давая повод не напрягаться, а просто «честно выполнять свой долг». Ведь если реальность безальтернативна, то этого вполне достаточно.
Альтернатива всегда есть, и мы сталкиваемся с ней каждый день. Миллионы людей принимают микрорешения, не зная заранее, как они повлияют на их жизнь. В условиях глобального кризиса, который только начинается, многое зависит от способности общества выдерживать высокое напряжение.
Кризисы возникают, когда прежняя система не может обеспечить необходимый уровень жизни. Некоторые люди становятся лишними. Конфликты внутри общества или между государствами возникают из-за разных представлений о том, как выйти из кризиса. То, что кажется одним перспективным, другим может показаться болезненным и бесперспективным.
Кризис возникает из-за нехватки ресурсов для поддержания системы в прежнем режиме. Это требует реформ, но реформы требуют дополнительных ресурсов. Получается замкнутый круг: чтобы избавиться от дефицита, нужно временно увеличить его. Но ресурсов уже не хватает, поэтому кризис неизбежен. Тот, кто должен предоставить ресурсы для реформ, фактически становится «мешком с песком», который сбрасывают с аэростата, чтобы остановить его падение.
Отдельный человек может быть альтруистом, готовым пожертвовать собой, но целые социальные слои и государства не могут позволить себе такой суицидальный альтруизм. Их задача — выжить, а это часто требует борьбы за ресурсы. Возникает столкновение концепций реформирования. Если никто не найдёт добровольный источник ресурсов, конфронтация неизбежна.
Путин в нулевые годы нашёл способ реформировать Россию, не нарушая общественного консенсуса. Он убедил олигархов, что делиться капиталами с государством выгоднее, чем терять всё в результате народного бунта. Но не всегда такой источник очевиден, и не каждый политик готов резко изменить правила игры. Поэтому в большинстве случаев кризисы приводят к конфронтации.
В условиях кризиса государства и общества борются за выживание. Глобальный кризис не оставляет возможности остаться в стороне. Отказ от участия в конфликте не гарантирует безопасности. Уверенность в неизбежности победы добра над злом даёт преимущество злу.
Добро не стремится к конфликту за материальные блага, ведь у него всё хорошо, и модно думать о вечном. Но зло видит в этом слабость и неготовность к борьбе, что позволяет ему атаковать. Враг, получивший отпор, может отступить, чтобы собраться с силами, но это лишь временная передышка. Ситуация кризиса, вызванного нехваткой ресурсов, не оставляет ему выбора. Недобитый враг учтёт ошибки и станет более опасным.
Вера в неизбежность победы добра расслабляет и порождает мораль всепрощения. Добивание врага объявляется недостойным, ведь он уже не может сопротивляться. Но именно мы лишили его возможности к эффективному сопротивлению. Добро, позволяющее врагу уйти, обрекает себя на новую борьбу с усилившимся противником.
Некоторые говорят, что украинская армия держится четвёртый год, но это возможно только благодаря нашим гуманным действиям. Мы не стали добивать врага в марте 2022 года, начали переговоры, что дало Украине время на мобилизацию и поддержку Запада. У Украины не было собственного военного производства, и она не могла обеспечить миллионную армию даже на три месяца боевых действий.
Однако Запад просчитался. Его запасы оказались недостаточными, и он запросил мир. Европейцы и американцы планируют увеличить военное производство, чтобы компенсировать отставание от России. В рамках мира они предлагают сохранить Украину, и мы можем согласиться, так как не хотим, чтобы её регионы превратились в российские провинции, поглощая ресурсы.
Мы уверены в своей победе, ведь мы на стороне добра. Запад же загнан в угол. Он хочет быть хищником, но если отступит, неизбежно станет добычей. Поэтому, усиливая свои позиции, он подтолкнёт Украину (если она уцелеет) к новому конфликту с нами. При этом он постарается наладить производство так, чтобы обеспечить войну всем необходимым на долгое время.
Для Запада нет другого выбора, кроме как стремиться к победе, даже если это потребует множества попыток. Это гарантирует его возвращение на поле боя, как только он почувствует себя достаточно сильным. Однако исход любого военного столкновения всегда непредсказуем. Чем больше попыток мы оставляем врагу, тем выше его шансы на успех.
Но у Запада есть свои ограничения. Он не может напасть на Россию напрямую из-за риска ядерной войны. Для ведения прокси-войны ему нужно государство-плацдарм. Уничтожая Украину, мы ликвидируем этот плацдарм, сокращая для Запада возможности безопасного возвращения на войну и снижая желание других стран становиться его прокси.
Поэтому, хотя пока есть альтернатива полному уничтожению Украины, нужно сделать этот вариант единственно возможным.
Не забывайте, что СССР развалился, когда поверил в свою безальтернативность.
Об авторе: РОСТИСЛАВ ИЩЕНКО
Украинский политолог, публицист, историк, дипломат
Telegram
Все публикации автора »»
Поделитесь этой публикацией. Вот ссылка на оригинал статьи:
–
Друзья! Подписывайтесь на «GOLOS.EU» в «Telegram», «Живом Журнале», «Яндекс.Дзен», «Яндекс.Новости», «Одноклассники» и «ВКонтакте». А ещё каждое утро мы рассылаем популярные новости на почту – подпишитесь на рассылку!
Свежие комментарии